Милка, была женщиной, женой на миг, всем этим в сущности прекрасным парням, и кто знает, у кого этих самых «мигов» было больше: у жен по паспорту или у нее, Милки… Может, ради подобных «мигов» людей и тянет в горы…

Вверх-вниз… вверх-вниз… — плавно покачивает на волнах. Это подземная река времени. Она заканчивается озерком. Черная стоячая вода напоминает масло. Вчера Хавер выпустил в озерко игрушечного крокодила. На пластмассовом пузе заводская надпись: «Крокодил Гена», но кто-то заботливо исправил ее на «Хавер». За год крокодил Гена-Хавер изучит здесь все ходы и встретит их в следующий раз… Скорее всего, за озером пещера продолжается, но этого никто не знает. Хавер так и не нашел тогда «сифона»…

Словно кто-то сзади закрыл тебе глаза… Мокрые холодные пальцы… Они крадутся вдоль искореженных стен каменного хода… От самой «Линзы» тянутся… Это пальцы и руки Рыбкина… Рыбкин зовет тебя к себе, зовет давно, но время уже остановилось… Черное застывшее озерко, к которому так и не дошел Рыбкин…

При слове «Рыбкин» кто-то пробует трогать ночь — из невидимой точки проклюнулся ленивый луч. Медленно переполз по окоченевшим мыслям, пока не остановился на одной: время… Сколько успело пройти времени? Совсем выпало из головы, что где-то рядом есть часы… или должны быть часы… Кажется, ты поплыл… Еще немного — и время действительно могло бы остановиться навсегда. Никогда не думал, что подобное возможно и с тобой. Словно сорвался с отвеса над бездной, неизвестно сколько летел, пока не дернулся, зависнув на страховочном тросе. В следующую секунду подумал об остальных: «Хавер!.. Черный!. Андрон!..» Непослушными руками начал тормошить рядом сидящую Милку. Ее голова бесчувственно болталась из стороны в сторону. Включил свет… Какой смысл экономить, когда все почти кончено… Налобный фонарь, самодельная свеча… По идее, ее должно хватить на сутки… «Милка!.. Да проснись же ты, слышишь!» — ожесточенно принялся хлестать ее по щекам, по чему попало. В отчаянии бросался то к одному, то к другому, что-то кричал, ругался, скользил, бился коленями об острые камни, но боли не чувствовал (как во сне). «Хавер!.. Черный!.. Андрон!..» — умолял их проснуться или хотя бы открыть глаза, и они нехотя начинали разлеплять веки. Первой пришла в себя Милка. Застонала от капнувшего на руку парафина, испуганно зажмурилась от света. Потом очнулся Хавер. Удивленно захлопал своими нордически голубыми глазами (ты просто знал, что они должны быть голубыми), протянул затекшие ноги. На черном от грязи лице — гримаса боли. По стенам зашевелились тяжелые тени. Поймал на себе тупой, остекленелый взгляд Чернова. Тощий нескладный Андрон зачем-то встал на четвереньки и не знал, что делать дальше. Милка недоуменно оглядывалась по сторонам.

Тусклый огонек свечи чем-то напоминал ей праздник — это праздник, когда задувают свечи. Она уже задула множество свеч, но на последнюю совсем не осталось сил, а задуть надо обязательно — все ждут… от нее только этого и ждут — чтобы подарила еще немного праздника…

«Эх, вы! Мужики, называется!.. Не могут что-нибудь придумать!..» — слышится в ее молчании немой упрек. Но мысли твои пусты. Да и какие, к черту, мысли? Сейчас главное… во что бы то ни стало смотреть на огонек. Стоит отвести взгляд — и он погаснет, и тогда все покатится в тартарары. Но чем дольше смотришь на свечу, тем больше начинает расплываться все вокруг. Сумерки будто сливаются в одну точку, из которой вырастает и проявляется лицо. Глубокие складки делают его похожим на лицо старика…

«Вы не могли не знать, что в подобную ситуацию попала группа в пещере Ручейная», — председатель экспертной комиссии старался быть объективным и бесстрастным, но ты догадывался, каким трудом ему все это давалось,

«Знал».

«Так какого же черта… чего ждали? Вы обязаны были принять решение…»

«Обязан…»

Седые головы членов экспертной комиссии оторвались от бумаг в ожидании. Их собрали, чтобы найти виновного, и если каждый в отдельности не желал тебе зла, то вместе они все равно поставят подписи. Впрочем, ты не прав. Они старались — хотели искренне тебе помочь. Их цель — докопаться до истины, но истина у каждого оказывалась своя, а подпись как бы приводила все к общему знаменателю. В остальном, в принципе, хорошие мужики. Каждый в прошлом терял друзей, именами погибших называли пещеры. Когда-нибудь, возможно, и ты будешь сидеть за этим почетным столом и точно так же не верить, что из двух зол нельзя выбрать меньшее…

Видение мелькнуло и погасло. Ах да, свеча… Кто-то потянулся погреть руки… А ты еще по инерции подыскивал слова, но все они казались жалким лепетом вины…

«Зло всегда зло. Оно не бывает ни большим, ни меньшим. Рыбкин был мой друг, семнадцать лет вместе… Ни у кого уже просто не оставалось сил…»

Кто-то чиркнул термитной спичкой. Снова зашевелился хилый огонек, но место экспертной комиссии уже заняла Милка…

«Эх, вы — тоже мне, мужики!.. Не могут что-нибудь придумать!..» Может, Милка имела в виду… Может, все они только делают вид… а сами ждут… Ждут…

И сразу каждая мелочь увиделась в другом свете. И то, что Хавер намекнул на долю Рыбкина, и то, как Милка быстро погасила свою истерику, и молчаливая готовность Торопуши отправиться к Рыбкину. Они же все ждут! Словно каким-то образом успели сговориться… Ничего, сейчас ты выведешь на чистую воду всех… Надо только…

Но сперва надо разделить долю Рыбкина. Чтобы ни у кого не оставалось никаких иллюзий.

Маленький целлофановый пакет… Ты хорошо помнил, что положил его сюда, в этот брезентовый транспортник, с самого краю положил, чтобы потом недолго пришлось доставать. Но сейчас транспортник был пуст, если не считать мокрых веревок да десяток крючьев. Ни малейшего намека на пакет, будто его и не было. А ты все еще верил и искал… Маленький целлофановый пакет с НЗ — собственными руками завязывал его узлом, упаковывал в транспортник…

Может, потерялся — нет, исключено, шнур был затянут намертво. Обломал о него все ногти. Фу, черт!.. наверное, в другом транспортнике. После каждого отвеса их сваливали как попало в кучу, потом хватали, не разбирая… Милка… Чернов… Андрон… Ты бросался от одного к другому, спихивал окоченевшие тела с транспортников, один за другим вспарывал ножом шнурки. Вслед неслись пинки и ругань, но тебе было наплевать… Тебе сейчас на все было наплевать, кроме…

Только Хавер наблюдал за тобой спокойно, точно наперед знал, что поиски закончатся ничем (но и об этом ты уже подумал после). Его голубые глаза, казалось, по-кошачьи светились в